В Старом Осколе в роли больничных клоунов можно встретить управленцев, котельщиков, бухгалтеров, аниматоров, инженеров и даже футбольных арбитров. Мы спросили этих людей, зачем им такое волонтёрство.

Я пришла в волонтёрство через работу. У нас на ОЭМК развито корпоративное добровольчество. Так познакомилась с фондом «Святое Белогорье против детского рака» и его координатором Анастасией Юановой. Меня с ней связал наш куратор. У моей знакомой сын заболел онкологией, и я не знала, как общаться с ним. Настя просто поговорила со мной, помогла понять, как себя вести.

Настя стала приглашать на мероприятия, а потом выиграла грант на проект больничной клоунады. Я сразу сказала: «Я с тобой. Мне интересно». Так всё и началось.

Мне ближе всего работать с детьми. В клоунаде, на других проектах — с онкобольными, с детьми с особенностями, с синдромом Дауна. У них искренние эмоции. Когда ты приходишь, а у ребёнка загораются глаза — это дорогого стоит. Такие моменты дают мне заряд надолго.

Первый раз было тяжело. Смотришь на детей и хочется пожалеть. Пришла домой — и просто легла. Несколько часов смотрела в потолок, потому что эмоционально выгорела. Потом стало легче. Начинаешь видеть в ребёнке не болезнь, а личность. Привыкаешь, запоминаешь, тебя узнают, встречают.

В больницу удаётся ездить нечасто — у всех разный график, работа, семья. Но раз в месяц мы стараемся быть обязательно.

Я ещё занимаюсь экологическим и социальным волонтёрством. Есть проект «Вкусные истории» — встречи с детьми из детдома и пожилыми людьми. Готовим вместе пряники, общаемся. Это всё про одно — быть рядом.

Волонтёром стал случайно — меньше года назад. Был на работе, проходил мимо семейного туристического фестиваля. Наш администратор, тоже волонтёр, показал на меня и сказал: «Бери его». Так и попал.

С тех пор где-то помогаю на точках, где-то воду ношу, где-то на конкурсах подмога. Сегодня впервые участвовал в больничной клоунаде. До этого не получалось — работа по сменам. Позвали, и я пришёл. Просто пришёл, а тут колонка нужна, шарики. А я без всего.

Костюмы для меня не в новинку. В родном городе и тут, на пляже, бегал в костюме мыши, мишки. Люди отдыхали, а мы их развлекали. Получалось весело.

До волонтёрства в чистом виде особо не добирался. Помогал — да. Звали — приходил. Было и городское, и что-то благотворительное. Никто не называл это волонтёрством. Просто спрашивали: «Сможешь помочь?» — «Смогу».

Когда-то был капитаном команды КВН. Почти 10 лет этим занимался. Нас часто звали на концерты, даже на благотворительные. Собирали номера ночью, выступали, получали «спасибо» и уходили. Потом узнавали, что другим платили – смеялись с этого.

Как-то ходили в дом престарелых. Дарили подарки, выступали. Не помню, к какому празднику, но эмоции запомнились. Людям важно внимание. Они не за подарками шли — за контактами. Подержать за руку, посмотреть в глаза. Тогда понимаешь, как им это нужно.

Перед первым выходом в образе больничного клоуна волновался. Всё-таки дети, больница. По образованию я врач, и чувство было как перед первым приёмом: без наставника, один. Вроде бы уверен, улыбаешься, а в голове: «А-а-а, что делать?», но пошёл.

Волонтёрство — моё всё. Я в нём с 2017 года, когда началась программа «Откликнись» от Металлоинвеста. Потом нас свели с Настей Юановой — она выиграла грант на программу «Доктор Клоун» и пригласила нас в больницу, в костюмах развлекать детей.

Мы проходили обучение. С нами занималась актриса. Слушали лекции, делали шарики, учились всему, что нужно. Учились месяца четыре-пять. Планировали сначала ходить в онкодиспансер, но из-за требований по медосмотрам решили посещать обычные больницы — хирургию, терапию, травматологию.

После работы я уставшая, но надеваю костюм, и всё меняется. Дети улыбаются, смеются. Первый раз, когда мы пришли в отделение, там стоял мальчик, лет пяти. Один, плакал навзрыд. Через полчаса с нами он уже улыбался и смеялся. Это заряжает.

Обычно ходим вдвоём-втроём, чаще всего с Витей. Мы — основные волонтёры. Все работают, времени мало. Но когда можем, идём.

Я волонтёрю везде: с животными, с пожилыми, с детьми. Больше всего люблю эко-направление: раздельный сбор, компост, переработка. Это моя тема.

Недавно были на лекции по взаимодействию с детьми с особенностями и с инвалидами. Мы участвуем в «Чародеях» — это праздники для особенных детей.

Я волонтёр уже давно. Начиналось всё с танцевального конкурса «Осколданс». Это был международный проект: приезжали коллективы из разных стран и регионов России. Я был куратором группы из Абхазии. Надо было показать, где поесть, где стираться, где костюмы взять, когда репетиции, когда автобус. Всё как с детьми — только взрослые.

Сейчас я волонтёр в компании «Металлоинвест». У нас бывают разные инициативы: посадки деревьев, помощь пенсионерам, работа с животными. Однажды мы делали капитальный ремонт бабушке, которая жила в ужасных условиях. Восстанавливали жильё буквально с нуля.

Больничной клоунадой я занимаюсь давно. Хожу в детскую больницу, выступаю для ребят после операций и с переломами. Мне это близко: сам лежал с дочерью в больнице. Там скучно. Телефоны, раскраски — и всё. А когда в палату заходит герой, у детей появляется второе дыхание. Они не просто отвлекаются — у них как будто возвращается энергия.

Я стараюсь не повторяться. Каждый раз — новый герой, новый образ. Например, когда-то был Бэтменом, гонщиком, блогером. Иногда беру старую программу, если дети другие. Но если самому становится скучно — придумываю что-то новое: конкурсы, движения, игры даже для тех, кто почти не двигается. Главное, чтобы было весело.

Хоспис мы пока не трогаем. Это тяжело. Там другие слова нужны, другая энергия. Пока работаем в медсанчасти, но если позовут — пойду. Я верю, что даже в самом трудном месте можно посеять надежду.

Скажу честно: я злой и меркантильный человек — всегда ищу выгоду. Но когда провожу такие праздники, делаю что-то хорошее — понимаю, что всё возвращается в троекратном размере. Помог — и к тебе вернётся. Пусть по-другому, но вернётся.

Вот недавно: бабушка лет под 80 потерялась в старой части города. С восьми утра до полудня не могла найти дорогу домой. Я подошёл, спросил, куда ей надо — а она даже микрорайон назвать не может — еле ходит. Я вызвал такси, посадил, довёз. Всё обошлось.

И я знаю — это тоже вернётся. Волонтёрство для меня — не про замаливание грехов. Это способ немного отработать всё то, что сделал не так.

Я родом из Шебекинского округа. Когда началось СВО, сразу подключилась к волонтёрской работе —помогали солдатам: собирали лекарства, воду, всё необходимое и отправляли за ленточку.

Позже я познакомилась с девушкой из «Металлоинвеста». Она предложила прийти на их собрание, мол, может, найдётся что-то близкое по духу — у них много разных направлений волонтёрства. И правда, нашлось. На одном из мероприятий я встретилась с Настей Казаковой — наши дочки вместе танцевали в коллективе. Она рассказала, что занимается больничной клоунадой, предложила попробовать. Я сразу согласилась.

Сначала хотели работать с инклюзивными детьми и теми, кто лечится в онкоцентрах. Но из-за сложной процедуры допуска — медосмотры, документы — переключились на другое направление. Сейчас приходим в детскую поликлинику, ходим по этажам стационара, общаемся с детьми — и постоперационными, и с травмами. Просто стараемся поднять им настроение.

Многие из наших волонтёров — люди, которые «за любой кипиш, кроме голодовки». Это про внутреннюю потребность быть полезным. Мне же близко, потому что у самой есть дети. Когда вижу чужих малышей в больнице, включается материнский инстинкт — хочется поддержать.

Помню одного мальчика. Он был уже взрослый, но не разговаривал, был очень замкнутым. Мы делали временные татуировки, и когда я начала снимать плёнку, он испугался. Настолько сильно, что я и сама испугалась — он крупный, а я довольно маленькая. Боялась, что он может случайно задеть. Но мама была рядом, быстро его успокоила. Очень чуткая, внимательная — видно, что каждый момент контролирует.